Дилемма Си. Если Трамп не перестанет требовать от КНР санкций против РФ, Китаю придется выбирать между российской рецессией и мировой

Available in English

Угроза мировой рецессии

Президент США Дональд Трамп пытается добиться от России серьезных шагов к миру с Украиной очередными угрозами. 50 дней, отведенные на прекращение огня, сократились до 10, которые истекли 8 августа. Если условия не будут выполнены, грозил Трамп, то он введет вторичные пошлины до 100% для покупателей российских энергоносителей. Пока он подписал только указ «В ответ на угрозы США со стороны правительства России», относящийся к Индии, где ставки оказались ниже. Но намекнул, что это может коснуться и Китая, главного покупателя российской нефти. Заявление Трампа было сделано во время американо-китайских торговых переговоров в Стокгольме, которые оказались безрезультатными.

Китай не обещает отказаться от российской нефти. Представитель министерства иностранных дел Го Цзякунь заявил: «Китай будет принимать такие меры по энергоснабжению, которые соответствуют нашим национальным интересам. В тарифных войнах не бывает победителей. Принуждение и давление не решат проблемы. Китай будет твердо отстаивать свои интересы в плане суверенитета, безопасности и развития».

Если ни американские, ни российские, ни китайские власти не отступят, то торговля между двумя крупнейшими экономиками мира резко сократится. Масштабные тарифные барьеры, которыми угрожает Трамп, еще не введены, а американский импорт из Китая уже снизился на 40% с лишним: в мае 2024 года он составлял $35 млрд, а в мае 2025 — лишь $20 млрд.

Было только два месяца, начиная с 2007 года, когда поток товаров из Китая в США оскудевал быстрее: в феврале 2009 года и в марте 2020 года. Оба раза это было связано с глобальными кризисами. Потрясения 2008–2009 начались с пузыря рискованных ипотечных кредитов, а в 2020 году тарифная война с Китаем, которую вел тот же Трамп во время первого срока, наложилась на ограничения в международной торговле из-за пандемии COVID-19. И оба эти эпизода оказались краткими: весной 2009 года мировая экономика миновала нижнюю точку спада и начала восстанавливаться, а в 2020 году Трамп кинулся раздавать американским потребителям субсидии, невольно подхлестнув спрос и на китайские товары. Сегодня поставки из КНР в США резко уменьшаются исключительно из-за возведения искусственных барьеров. Раньше охлаждение мировой экономики становилось причиной спада в американо-китайской торговле, теперь может выйти наоборот: трамповские повышения пошлин грозят запустить мировую рецессию.

Зловещий призрак автаркии

Вопреки расчетам протекционистов, но в согласии с экономическими теориями снижение американского импорта из Китая автоматически ударило и по американскому экспорту в эту страну. В мае 2025 года поставки США в Китай составили лишь $10,8 млрд, что на 18% меньше, чем в прошлом мае, поток в обратном направлении уменьшился на 34,5%, до $28,8 млрд. Дело не только в ответных мерах Пекина, но и в том, что китайцы, потеряв часть своих доходов от экспорта в США, уже не могут покупать столько американских товаров, сколько раньше.

Таким образом, уже сейчас китайско-американская торговля сократилась почти вдвое. Если же действительно дойдет до 100-процентных тарифов, то ее ждет куда более серьезное сжатие. Это будет во многом настоящая деглобализация, национальные экономики замкнутся на себе. Даже если обмен товарами между Китаем и США продолжится через посредничество Европейского союза, сохраняющего относительную свободу торговли с обеими сторонами, накладные издержки все равно вырастут, а объемы поставок сократятся.

Да и посредником стать будет тяжело. Если тарифные барьеры строят не ради галочки, а чтобы действительно отрезать американских потребителей от иностранных товаров, то неважно, приходят последние из страны-производителя напрямую или кружным путем. Когда в барьере обнаружится лазейка, ее законопатят — например, Трамп может принудить и Европу закрыться от китайских товаров или отгородиться от самой Европы, если та откажется. Как правило, если большая страна или таможенный союз резко повышает импортные тарифы, другие крупные игроки делают то же самое.

Похожее уже происходило с мировой экономикой в начале 1930-х, когда США ввели запретительный тариф Холи-Смута, чтобы защитить своих производителей от кризиса, возникшего в 1929 году. Многие страны тогда ответили на это более или менее симметричными мерами. Объем мировой торговли снизился в три-четыре раза. Тогда общим правилом стала автаркия: в странах, зависимых от импорта сырья и продовольствия, например в Германии и Японии, верх взяли политики, убежденные, что необходимые ресурсы можно получить лишь в борьбе за «жизненное пространство» и «сферы влияния». Такая динамика превратила экономический кризис в Великую депрессию и преддверие мировой войны. Нечто подобное угрожает человечеству и сегодня.

Чтобы избежать глобальной торговой войны, кто-то должен уступить. Если уступает Китай, он перестает покупать российскую нефть. Если уступают США, они смиряются с китайским саботажем нефтяного эмбарго против России.

Что значит Китай для российской нефти

Что же будет, если Китай поддастся давлению Трампа? В 2024 году Россия продала в Китай сырой нефти более чем на $60 млрд. Это составило 51% от всего российского нефтеэкспорта и 20% от китайского нефтеимпорта. Россия вот уже два года крупнейший поставщик нефти в Китай. На втором месте остается Саудовская Аравия (78,64 млн тонн, $47,86 млрд), но теряет долю из-за растущих поставок Малайзии (они увеличились на 28,4%, до 70,33 млн тонн, $38,3 млрд).

Любопытно, что в структуре китайского нефтяного импорта официально нет поставок из Ирана. Отраслевые эксперты полагают, что Малайзия маскирует именно ее, а также нефть из Венесуэлы. В малайзийских водах, как показало недавнее расследование журналистов CBS News, производится тайная перегрузка иранской нефти, отправляемой в Китай.

За первые шесть месяцев 2025 года Россия сократила поставки нефти в Китай на 10,8% (как по цене, так и по количеству — до 49 млн тонн, $25 млрд), по данным Главного таможенного управления. Казалось бы, партнеры зависят друг от друга. Но европейская зависимость от российских углеводородов три-четыре года назад была острее, чем китайская сегодня.

Если американский рынок сбыта для самых разных товаров из Китая практически безальтернативен, то импорт нефти неплохо диверсифицирован и обойтись без российских поставок в принципе можно.

…и для российского бюджета

Если Китай уступит американским требованиям и перестанет импортировать российскую нефть, то последовать за ним могут и все остальные страны. Это само по себе еще не сказывается на бюджете, ведь в результате так называемого налогового маневра Россия обнулила экспортные пошлины на нефть. Доходы федерального бюджета от продажи нефти — это в первую очередь налоги. Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на нефть дает примерно 75% нефтегазовых доходов. Эта статья, конечно, не обнулится. Не стоит ожидать и 40-процентного падения поступлений, хотя на экспорт сегодня идет как раз 41-42% добычи. Какая-то часть непроданных объемов может быть направлена на внутренний рынок, но его возможности ограничены — половину произведенных нефтепродуктов Россия тоже поставляет на экспорт.

Таким образом, если требование США будет выполнено, можно ожидать, что федеральный бюджет потеряет как минимум 25% нефтегазовых доходов.

Учитывая, что на 2025 год запланировано 8,3 трлн рублей поступлений, а вторичные пошлины Трамп грозит ввести с 9 августа, то это менее триллиона рублей (порядка 750 млрд). Совокупные доходы бюджета в этом случае составят 37 трлн рублей, расходы — 49 трлн, то есть дефицит — 12 трлн рублей.

Дефицит в 12 трлн рублей стал бы беспрецедентным. Для сравнения: до сих пор худший дефицит федерального бюджета России наблюдался во время пандемии в 2020 году и составил 4,1 трлн рублей. За семь месяцев 2025 года дефицит составил примерно 4,9 трлн рублей. Это уже больше, чем в законе. Бюджетный антирекорд практически неизбежен, даже если с российско-китайской торговлей все будет в порядке.

Искусство затыкания дыр

За счет чего покрывается дефицит? Наиболее очевидный источник, обозначенный к тому же в законе о бюджете, — это внутренние займы, дающие больше половины финансирования. С января по июль 2025 года государственный внутренний долг России вырос с 23,1 трлн до 25,6 трлн рублей. Этот долг почти полностью состоит из облигаций федерального займа (ОФЗ), которые выпускаются на длительные сроки, например 7 или 12 лет. Их доходность — от 13 до 15% годовых, то есть с учетом инфляции очень низкая.

Внешний долг за полгода вырос с $52,1 млрд до $54,3 млрд, его прирост соответствует 200 млрд рублей. Не видно заметного сокращения и в Фонде национального благосостояния (ФНБ): его суммарные активы за полгода даже выросли с 11,9 трлн до 13 трлн, а ликвидные — с 3,8 трлн до 4,1 трлн рублей.

Остальная часть дефицита фактически профинансирована за счет сокращения государственных активов в Центральном банке. В отчетном документе «Обзор Центрального банка» видно, что чистые требования Банка России к органам государственного управления составили на 1 июля 2025 года минус 5 трлн рублей. Это значит, грубо говоря, что правительство держит в ЦБ 5 трлн. А на начало года эта сумма составляла 6,9 трлн. Получается, что 1,9 трлн «проели».

Снижение чистых требований государства к Банку России на самом деле беспрецедентно: за последние десять лет эта сумма никогда не была так мала. В начале войны, на 1 марта 2022 года, она составляла 17,7 трлн рублей, за последующие 40 месяцев 72% этого запаса исчезло. Такие операции имеют инфляционный эффект: деньги поступают из Центрального банка правительству и затем в экономику.

В описанном сценарии за июль–декабрь 2025 года российским властям предстоит найти 8,3 трлн рублей на заполнение дыры в федеральном бюджете. Вероятно, за счет выпуска ОФЗ будет привлечено 5–5,5 трлн, из Центробанка извлекут 2–2,5 трлн и из ФНБ около 1 трлн. Тогда на конец года внутренний государственный долг достигнет 30–31 трлн рублей, чистые требования правительства к Центробанку упадут до 2,5–3 трлн, а ликвидных средств ФНБ останется на 3 трлн рублей.

Все это чревато новым повышением инфляции, ростом процентных ставок по государственному долгу, снижением ликвидности и надежности банковской системы. А граждане и нефинансовый сектор экономики обнаружат, что деньги банков уходят на финансирование бюджетного дефицита. Параметры экономики сдвинутся в сторону ситуации, все более напоминающей период пирамиды государственного долга 1995–1998 годов, но с двумя существенными различиями. С одной стороны, объем государственного долга все-таки останется существенно ниже. С другой стороны, не будет подпитки в виде иностранных займов, которые тогда оказывали очень важную помощь российскому бюджету. Деньги, чтобы заткнуть дыру, Минфин найдет, но это чревато новым повышением инфляции и ставки, что грозит надежности банковской системы.

Зная традиции путинской фискальной политики, можно предположить, что режим не захочет полагаться на милость кредиторов, как в 1990-е, а скорее предпочтет повысить налоги или сэкономить на мирных статьях бюджета. Это ухудшит динамику реального сектора и, возможно, вызовет явную рецессию, отражаемую даже официальной статистикой. В экономическом отношении такой застой может длиться довольно долго, не переходя в катастрофу. Но может ли при этом сохраняться политическая и социально-психологическая стабильность в России?

На пороге войны таможен

Итак, буквально через несколько дней станет ясно, вступят ли США и Китай в новую, особенно острую стадию тарифной войны. Если это случится, то миру предстоят потрясения, сопоставимые с 1930-ми годами. В Пекине этого явно не хотят, но болезненно воспринимают перспективу односторонних уступок под давлением и не готовы к экономическому разрыву с Москвой, которого требует Вашингтон. В Белом доме ситуация зеркальная. С одной стороны, Трамп уже привык отказываться от своих недавних решений под любыми предлогами и нередко проявлял безразличие к происходящему в Европе или Азии. С другой стороны, он и его избиратели, похоже, действительно верят в выгоды протекционизма и совсем не боятся экономической фрагментации мира. В этих условиях исход непредсказуем.

С прагматической точки зрения логичным решением для Китая будет сохранить торговлю с Америкой и отказаться от российской нефти, если уж такой выбор придется делать всерьез. Это означает потерю 17% нефтяного импорта Поднебесной — весьма серьезно, но восполнимо. Для России же это значило бы, что надо куда-то пристроить 21% всей своей нефтедобычи, которая сегодня идет в Китай, притом что еще 20–21% российской нефти, которая экспортируется в другие страны, тоже перестанет продаваться.

Для федерального бюджета это оборачивается потерей 500 млрд рублей ежеквартально, что усугубляет и так тяжелую фискальную ситуацию 2025 года. Но решающей роли потеря доходов от экспорта не сыграет. Основным источником нефтегазовых доходов бюджета является НДПИ, взимаемый с добычи, а не с экспорта. Дефицит федерального бюджета по итогам 2025 года может составить 10–12 трлн рублей — в любом случае это будет больше, чем за 2022–2024 годы суммарно и в два с лишним раза больше, чем в худшем до сих пор 2020 году.

Если власти не пойдут на повышение налогов или экономию, им придется изыскать до конца года 8 трлн рублей. Эта сумма примерно равна стоимости ликвидных активов ФНБ (4 трлн) и чистых требований государства к центральному банку (5 трлн). После исчерпания этих резервов останутся только займы и печатный станок.